" - Дулю! - кричал Жеглов, показывая два жестких суставчатых кукиша. -
Нам некогда ждать, бандюги нынче честным людям житья не дают!
- Я и не предлагаю ждать, - пожимал круглыми плечами Михал Михалыч. -
Я хотел только сказать, что, по моему глубокому убеждению, в нашей стране
окончательная победа над преступностью будет одержана не карательными
органами, а естественным ходом нашей жизни, ее экономическим развитием. А
главное - моралью нашего общества, милосердием и гуманизмом наших людей...
- Милосердие - это поповское слово, - упрямо мотал головой Жеглов.
Меня раскачивало на стуле из стороны в сторону, я просто засыпал сидя,
и мне хотелось сказать, что решающее слово в борьбе с бандитами принадлежит
нам, то есть карательным органам, но язык меня не слушался, и я только
поворачивал все время голову справа налево, как китайский болванчик,
выслушивая сначала одного, потом другого.
- Ошибаетесь, дорогой юноша, - говорил Михал Михалыч. - Милосердие не
поповский инструмент, а та форма взаимоотношений, к которой мы все
стремимся...
- Точно! - язвил Жеглов. - "Черная кошка" помилосердствует... Да и мы,
попадись она нам...
Я перебрался на диван, и сквозь наплывающую дрему накатывали на меня
резкие выкрики Жеглова и журчащий тихий говор Михал Михалыча:
- ...У одного африканского племени отличная от нашей система
летосчисления. По их календарю сейчас на земле - Эра Милосердия. И кто
знает, может быть, именно они правы и сейчас в бедности, крови и насилии
занимается у нас радостная заря великой человеческой эпохи - Эры
Милосердия, в расцвете которой мы все сможем искренне ощутить себя
друзьями, товарищами и братьями..."